Гaлинa Пeтpoвa c дeтcтвa cлышaлa: «Гaль, ну кaкaя из тeбя apтиcткa!»

 


Гaлинa Пeтpoвa c дeтcтвa cлышaлa: «Гaль, ну кaкaя из тeбя apтиcткa!»

Галина Петрова как-то призналась, что чем больше испытаний преподносит жизнь, тем богаче личный и профессиональный опыт человека. И в этом смысле она определенно богаче иных счастливчиков, обласканных судьбой.

Галина Петрова родилась в Тамбове 22 декабря 1956 года. Ее родители расстались, когда Гале было три года.

«Мама была болгаркой и красивой женщиной, многие за ней ухаживали. Жизнь закрутила ее, и она сначала ушла от папы к другому мужчине, но забрала меня с собой, а потом вернула меня папе и бабушке, его матери», — вспоминает актриса.

Сначала они с мамой жили вдвоем, а потом отец отсудил дочь и забрал к себе. Маму убедили, что так лучше для дочки. Она смирилась, уехала в другой город. Жила мама не очень счастливо и богато, работала водителем троллейбуса.

Галина с мамой.

Отец был слесарем-механиком. Когда Гале исполнилось шесть лет, он женился во второй раз. Мачеха Нина была строгой, но Галю не обижала. Девочка ее называла ее мамой. Настоящая мама приезжала достаточно редко — в семье ее не очень ждали. Девочке внушали, что она плохая, гулящая, бросила своего ребенка.

Характер у Гали Петровой был застенчивый, внешне она считалась «гадким утенком» и каждый это спешил ей выразить. Нехватка душевного тепла развила в Галине комплексы. Но именно в таких жестоких условиях, в душе у Галины появились тот самый стержень, который в итоге помог ей стать успешными самостоятельным человеком.

В школьные годы Галя занималась в театральной студии, переиграла множество ролей и подготовила целую программу для поступления в московский театральный вуз.

Бабушка хотела, чтобы внучка стала врачом. «Галь, ну ты же страшная, какая из тебя артистка!» — такие слова Петрова часто слышала от близких людей. Однако Галя и через робость переступила, и через чужое предубеждение. И стала звездой тамбовской самодеятельности.

Поступала Галина сразу во все московские театральные вузы, но с первого раза никуда не прошла. Наверное, из-за того, что пугала приемную комиссию: была слишком яркой, характерной и внешне, и актерски — в красном платье в горох и золотых туфлях, с большим ртом, большими глазами и слишком активной подачей материала.

Педагог в театральной студии учила: «Ты должна произвести впечатление, запомниться». Педагоги пугались, уже на середине говорили: «Спасибо! Достаточно!»

Проработав год костюмером в Тамбовском театре, девушка поехала в Москву. На этот раз она была зачислена в ГИТИС на курс к педагогу Андрею Алексеевичу Попову, который раскрыл ее таланты. В общем, оказалось, что она совсем не гадкий утенок, а вполне себе лебедь.

Галина Петрова в фильме «Где находится нофелет?»

Будучи студенткой, она играла в Московском драматическом театре имени Станиславского в спектакле «Робин Гуд» с Владимиром Кореневым и в «Автопортрете» с Василием Бочкаревым, Албертом Филозовым и Аллой Балтер. После окончания театрального молодую актрису взяли в «Современник».

Судьба в театре складывалась непросто, и все равно она благодарна «Современнику» за то, что играла такой интересный и обширный репертуар.

Когда она пришла в театр, то получила комнату в общежитии. Оно располагалось напротив Кремля, на Манежной, в квартире на последнем этаже, которую когда-то занимала подруга вождя мирового пролетариата Инесса Арманд.

Ее соседями оказались Федор Валиков, числившийся реквизитором «Современника» и при этом игравший небольшие роли в театре и кино, актер и преподаватель Щукинского училища Владимир Поглазов и Юрий Богатырев. С Богатыревым они подружились, он даже нянчился с ее маленькой дочкой.

Галина вышла замуж за земляка, режиссера Олега Осипова, знакомого еще со времен театральной студии в Тамбове. Осипов, который к тому моменту уже поступил в Щукинское училище, приехал навестить своего педагога в театральной студии, где на тот момент занималась и Петрова.

«Что-то мистическое было в нашем знакомстве: вдруг я как будто перестала существовать в этой реальности, и меня обдало холодом. Все сконцентрировалось на этом человеке, и я поняла: вот он. И когда я проявила себя как талантливая актриса, он обратил на меня внимание. И на этой почве мы стали общаться», — рассказала артистка.

Поженились они уже после того, как Галина окончила институт, а Олег вернулся из армии. В 1980 году у них родилась дочь Наташа. Семья переехала в пятнадцатиметровую комнату в коммуналке.

В кино Галина дебютировала сразу после окончания вуза — в картине Сергея Соловьева «Спасатель». Она играла подругу героини Татьяны Друбич. Но после дебютного фильма в ее кинематографической карьере была довольно длительная пауза.

Еще студенткой Петрова пришла пробоваться в картину «Запасной аэродром». Пока ждала своей очереди на пробы, она видела, как фотографировался Андрей Ростоцкий, — легко принимал разные позы и был абсолютно свободен.

Галина была чудовищно зажата. Фотограф постарался ее раскрепостить, заставил улыбнуться во весь рот. Но режиссер, посмотрев фотопробы, сказал: «Улыбка не та! Десны видно!» — и это звучало как приговор.

К счастью, так думали не все. Через пару лет она пробовалась в фильм «Дамы приглашают кавалеров», где главную героиню играла Марина Неелова. Галине предназначалась роль ее подруги (в результате доставшаяся Татьяне Божок).

Режиссер этого фильма был от Петровой в восторге, говорил: «У вас потрясающая улыбка!» Но сверкнуть ею на экране не пришлось — Галина забеременела и была вынуждена отказаться от съемок. После рождения дочки Наташи она несколько лет практически не снималась и была счастлива, наслаждаясь ролью мамы.

С дочкой Наташей.

Первой заметной работой актрисы в кино стала роль Аглаи Глушко в картине «Дежа вю». Изначально эту героиню должна была сыграть Инна Чурикова, но у нее изменились планы, и тогда актер «Современника» Василий Мищенко предложил попробовать Петрову.

«Он сказал: «У нас есть артистка, похожая на Чурикову». Я помню, как зашла в буфет «Современника», а там сидит Юлик Махульский, режиссер картины, с Васей, со своей женой Лизой. Они едят суп, и Юлик, не отрываясь от блюда, говорит: «Берем», — вспоминает Галина.

Кадр из фильма «Дежа вю».

Галина вначале испугалась: международный проект, советско-польский фильм, именитые актеры… И образ комсомолки Аглаи Глушко с папироской в зубах она придумала с испугу.

В это время в «Современнике» Фокин выпускал «Ревизора», и в одной сцене он напутствовал актера, игравшего Хлестакова: «Ты говори с этим немцем очень громко, потому что люди думают: если они будут говорить с иностранцем громко, тот их поймет». И Галина «украла» эту идею для картины. Она смогла сыграть настолько искренне и ярко, что стала настоящим украшением этого кинофильма.

«Дежа вю».

Характерным актрисам именно в молодости проблематично получить хорошую большую роль. По молодости Петрова в кино снималась в основном: там — подружка главной героини, тут — что-то такое забавное выскочило в эпизоде.

«Дежа вю».

Она снималась у Льва Кулиджанова в «Незабудках», Марлена Хуциева в «Бесконечности», Георгия Данелии в фильмах «Орел и решка» и «Настя», Родиона Нахапетова в «Зонтике для новобрачных», у Вячеслава Криштофовича в многосерийном фильме «Я тебя люблю» — пусть и в маленьких ролях.

В 1990 году Леонид Филатов пригласил Петрову в свой фильм «Сукины дети», причем не в массовку или эпизод, а на роль жены актера театра Тюнина.

«Сукины дети».

В популярной драме Павла Чухрая «Вор» Галина играла одну из соседок по коммуналке. В комедии Павла Лунгина «Свадьба» актриса сыграла роль матери Миши Крапивина.

Далее последовали такие персонажи, как тетка Веры в драматической картине Павла Чухрая «Водитель для Веры», Сюзанна Павловна в комедии Дмитрия Фикса «Большая любовь», начальница ЗАГСа в фильме «Улыбка Бога, или чисто одесская история» и певица оперетты в драме Станислава Митина «Вдовий пароход».

В профессиональной актерской среде сериалы считались низкопробным делом и приличному актеру казалось стыдным в них участвовать.

В спектакле «Русский джокер». В роли графини.

Но время шло, производство сериалов набирало обороты, и вскоре стало ясно, что наступила новая эра и актеры, не желающие с этим считаться, останутся без работы.

Режиссер Олег Фомин, знакомый Галине еще со времен тамбовской юности, позвал ее во второй сезон Next, и она согласилась. Также она снялась в сериалах «Орлова и Александров», «Ранетки», «Не родись красивой», «Мурка» и других телепроектах.

С особым теплом артистка вспоминает съемки в сериале «Между нами девочками», где она исполнила роль Ираиды Степановны Кузнецовой, матери героини Юлии Меньшовой.

Галина Леонидовна считает себя счастливым человеком и в смысле душевной гармонии, и в плане профессионального и житейского благополучия, хотя успех настиг ее не сразу.

Она до сих пор не смогла побороть некоторую застенчивость, которая стала визитной карточкой актрисы. Да и сама она считает, что скромность лишь украшает человека.

Однажды Галина Леонидовна приболела и попала в самую обычную больницу. Ее соседками по палате были три пожилых женщины. Поскольку дочь Наташа в детстве часто болела, Петровой пришлось освоить простейшие навыки медицинской помощи. Она ухаживала за старушками, что те подумали, что она профессиональная медсестра.

Галина Петрова.

С мужем Олегом Осиповым они вместе уже более сорока лет. В семье все устроено очень просто: кто свободен, тот и занимается бытом. Никакого деления на мужские и женские обязанности у них нет.

Галина Петрова.

«Олег потрясающе готовит. Вообще, мы разделили блюда. У мужа одни фирменные, а на мне — блины, диетические супы, плов, овощные рагу. У Олега получается потрясающая выпечка. Какой у него торт «Наполеон»! Мясо прекрасно готовит. Я вот никогда не могла как следует пожарить картошку. А Олег знает, на каком огне это делать, когда перевернуть, чтобы вкуснота получилась…» — говорит актриса.

С мужем и детьми — Натальей и Романом.

Дочь Наталья работает в российско-шведской компании, занимающейся дистрибуцией иностранных фильмов. Сын Роман окончил Институт радио и телевидения, получив специальность режиссера телевидения и массмедиа. А еще есть домашняя любимица — замечательная кошка Тася «подвального происхождения», которую семья спасла.

«Я — Петрова, а все мои домашние Осиповы. Ну скажите, какой смысл менять Петрову на Осипову?! Была бы фамилия мужа Задунайский, я бы поменяла. Мне в свое время Лариса Рубальская сказала: «Галя, ты очень долго была никому не известна, потому что у тебя фамилия такая. Нельзя с такой фамилией быть артисткой!» — говорит актриса.




Кудa пpoпaлa aктpиca, cыгpaвшaя в «Ликвидaции» и oт кoгo ee вынуждeн был зaщищaть Bлaдимиp Мaшкoв

 


Кудa пpoпaлa aктpиca, cыгpaвшaя в «Ликвидaции» и oт кoгo ee вынуждeн был зaщищaть Bлaдимиp Мaшкoв

Эту актрису мы видим на экранах не очень часто. Её карьера в кино длится без малого 40 лет, а в ее актерской копилке всего около 12 работ. Но без сомнения одна из наиболее ярких и запомнившихся ролей этой актрисы, это Нора в сериале «Ликвидация». Многие зрители не понимают, от чего такая хорошая актриса и к тому же супруга известного режиссёра Сергея Урсуляка, который и снял знаменитую «Ликвидацию», редко можно увидеть на экране.

Парадоксально, но на это имеются свои причины.

Детство

Лиана Симкович (это потом мы узнали ее как Лику Нифонтову) из театральной семьи. Отец будущей актрисы был актером, а мама заведовала литературным отделом театра. С детских лет девочке пришлось много поездить вместе с родителями по стране, так как они часто меняли театры. Поэтому понятно, что все детские воспоминания Лианы были связаны в основном с закулисной жизнью театра. Но и сама Лиана уже в три года впервые появилась на сцене и приняла участие в одной из постановок. Ну а когда она получила диплом об окончании школы, то твердо решила посвятить всю свою жизнь актерской профессии.


Лика (давайте так теперь ее будем называть) успешно поступила в знаменитую Щуку, а когда учеба завершилась, то по приглашению Константина Райкина стала работать в труппе театра «Сатирикон». Там она работает и в настоящее время, являясь, по сути, одной из ведущих актрис. Худрук театра говорил о ней так:

«Эта актриса очень широкого диапазона, обладающая ярким драматическим дарованием».

В то время, когда Лика ещё училась, она снялась первый раз в кино. Правда в эпизодической роли и после этого на протяжении почти десяти лет на киноэкране она не появлялась. Лика всегда большее предпочтение отдавала театру и если бы не встретила Сергея Урсуляка, то возможно больше бы никогда не снималась в кино.


Брак

Их встреча произошла в театре «Сатирикон». К тому времени он состоял в браке с актрисой Галиной Надирли, пара растила дочь Сашу. А Лика, ещё будучи студенткой, вышла замуж за Юрия Нифонтова, тоже актера и прожила с ним три года. Интересно, но на момент их встречи, Сергей Урсуляк также был актером и карьеру режиссера ещё не строил.


Решение жить вместе далось им тяжело, так как из-за этого рушилось две семьи. Но решение было принято и вот уже больше 35 лет они счастливо живут вместе. Оба уверены, что их выбор был предопределен судьбой. В их жизни было много испытаний. Вначале они несколько лет жили на съёмных квартирах, пока Константин Райкин не помог своим актерам в приобретении небольшой комнатки в коммунальной квартире.


Лика понимала, что супругу тесно в рамках одной актерской профессии и оказала ему поддержку, когда он принял решение снимать своё кино и навсегда оставить сцену. Все финансовые вопросы в тот сложный период легли на плечи Лики. В 1993 году на экраны вышел первый фильм Сергея Урсуляка «Русский регтайм», где в одной из ролей была занята его жена. С того времени она снимается только в фильмах своего супруга, а если ее приглашают другие режиссеры в свои картины, то она им отказывает.

Звёздный час

Став женой, она стала одновременно и музой Сергея Урсуляка. Она практически не снималась в главных ролях, но тем не менее снялась во многих его фильмах. Интересен тот факт, что Сергей Урсуляк никогда не приглашал Лику в свои фильмы, если ни одна роль ей не подходила. Так и в фильме «Тихий Дон» не было для нее роли, но всё-таки она снялась в небольшом эпизоде. Просто потому, что актриса приболела.


Лика никогда не требовала от мужа, чтобы он снимал ее в главных ролях. И тем более не спорила с ним, когда он хотел, чтобы она предстала на экране не в том образе, о котором мечтала. Вот и в «Ликвидации» вначале ей очень понравилась роль Иды (любовницы Чекана). На театральной сцене ей часто доводилось играть характерные роли, то образ подруги главного героя показался ей очень скучным и неинтересным. Но супруг категорически отказал ей, сказав, что не видит ее в образе Иды. И в который раз оказался прав: именно эта роль стала звездной в карьере актрисы.


Позднее Лика призналась, что работать с мужем временами было довольно сложно:

«Мне гораздо спокойнее с другими. В работе с Сережей постоянно кажется, что надо сделать все быстрее, чтобы он не тратил на меня много времени… Когда работаю с Сережей, кажется, что я постоянно недотягиваю. На съемках «Ликвидации» коллеги даже смеялись над мужем из-за его предвзятого ко мне отношения. А Володя Машков не раз заступался за меня: «Сережа, почему ты не даешь ей собраться с мыслями и требуешь сиюминутных результатов?».

А вот от дуэта с Владимиром Машковым у Лики до сих пор самые теплые воспоминания. Часто её спрашивают, как супруг реагировал, когда снимали общие сцены с Машковым. Но Лика не давала поводов для ревности, так как все актеры, занятые в этом фильме были мастерами самого высокого класса.


Лика вспоминала:

«Мы старались передать дух послевоенного времени, когда и люди, и отношения были совсем другими… Чтобы снять любовь, необязательно показывать откровенные сцены, порой достаточно одного движения рук, поворота головы, взгляда… Главное, создать предчувствие того, что близость возможна. В этом отношении Володя просто чудо. Несмотря на бешеную популярность, он лишен звездных закидонов. Благодаря ему на съемочной площадке всегда весело. Но как только он входит в кадр, тут же становится серьезным».

Жизнь на равных

Они никогда не пытались выяснить, кто в их семье «играет первую скрипку». И обязанности они между собой не разделяли. Свою дочь, Дашу, они тоже воспитывали сообща, домашние дела вели вместе. Когда Лика была занята в театре – всеми делами занимался супруг. Когда он приступал к съемкам очередного фильма то все ложилось на плечи жены.


Но Лика признается:

«В моей профессии все крутится вокруг него, и, если поступает предложение, которое может вырвать из семьи надолго, я, как правило, отказываюсь. Семья для меня – самое главное… Нужно, чтобы люди относились к своей семье как к коллективному творчеству. Чтобы не было главных и второстепенных ролей, чтобы все, в общем, были равны вне зависимости от того, чем на сегодняшний день они занимаются – домом, профессией».

Поэтому она и отказывает другим режиссерам, если они приглашают ее сниматься. У нее нет желания надолго оставлять своего мужа без своей поддержки.


А то, что их брак выдержал испытание временем, так это потому, что они всегда испытывали взаимный интерес, уважали друг друга, умели уступать и были очень терпеливы.




НEУЗНABAEМЫЙ ИBAН AЙBAЗOBCКИЙ: зaвopaживaющиe зимниe пeйзaжи пpocлaвлeннoгo мapиниcтa

 


НEУЗНABAEМЫЙ ИBAН AЙBAЗOBCКИЙ: зaвopaживaющиe зимниe пeйзaжи пpocлaвлeннoгo мapиниcтa

Творческое наследие Ивана Айвазовского очень велико: за шестьдесят лет он написал шесть тысяч картин. С ранней молодости и до смерти он творил с поистине моцартовской лёгкостью. У многих из нас он ассоциируется с морем, мы знаем Ивана Айвазовского прежде всего как непревзойденного мариниста. Но настоящие ценители искусства знают, что он писал не только морские пейзажи. В его творческом наследии есть полотна с «сухопутными » пейзажами. Стоит посмотреть на его великолепные зимние пейзажи, чтобы еще раз убедиться в гениальности мастера.


И. Айвазовский. Зимний пейзаж


И. Айвазовский. Исаакиевский собор в морозный день


И. Айвазовский. Зимний обоз в пути. 1857 г.


И. Айвазовский. Телега с волами зимой. 1866 г.


И. Айвазовский. Зимний пейзаж. 1874 г.


И. Айвазовский. Зимний пейзаж. 1876 г.


И. Айвазовский. Мельница. 1874 г.


И.Айвазовский. Переправа через Неву 1875 г.




«Я пoлучaлa зa cпeктaкль 40 дoллаpoв, coбaчкa – 700…» — иcтopия Мaйи Плиceцкoй

 


«Я пoлучaлa зa cпeктaкль 40 дoллаpoв, coбaчкa – 700…» — иcтopия Мaйи Плиceцкoй

Сколько зарабатывали советские артисты на зарубежных гастролях… и сколько получали?…

В Америке в 1959-м я получала за спектакль 40 долларов. В дни, когда не танцевала, — ничего. Нуль.

Кордебалету выдавали по 5 долларов в день. Суточные. Или «шуточные», как острили.

А когда позднее я танцевала в Штатах «Даму с собачкой», то американской собачке, с которой я появлялась на ялтинском пирсе, платили 700 долларов за спектакль. Но это так, между прочим.

Денежные расчеты с артистами в советском государстве были всегда тайною за семью печатями. Запрещалось, не рекомендовалось, настоятельно советовалось не вести ни с кем разговоров на эту щекотливую тему. Особливо, как понимаете, с иностранцами.

Прозрачно намекали, что заработанные нами суммы идут в казну, на неотложные нужды социалистической державы.

Кастро вскармливать? Пшеницу закупать? Шпионов вербовать?..

Позже просочилось на свет божий, куда уплывали валютные денежки. К примеру, сын Кириленко — дважды Героя Социалистического Труда, бывшего секретаря ЦК и члена Политбюро — с разбитной компанией дружков-шалопаев регулярно наведывался в саванны Африки охотиться. На слонов, носорогов, буйволов, прочую африканскую дичь. Для забавы отпрысков партийных бонз лишали артистов в поту заработанного, продавали задарма собольи меха, древнюю утварь скифов, живопись. Отбирали гонорары у спортсменов.

Как просуществовать на 5 долларов? Удовлетворить нужды семьи? Купить друзьям подарки? Ребус.

Стали обыденными голодные обмороки. Даже на сцене, во время спектаклей. («Мы — театр теней», — потешали себя артисты.)

Хитрющий Юрок тотчас смекнул — эдак не дотянут московские артисты до финиша гастролей. Стал кормить труппу бесплатными обедами. Дело сразу пошло на лад. Щеки зарозовелись, скулы порасправились, все споро затанцевали. Успех!..

Когда поездки за рубеж стали делом вполне привычным, а таких расчетливых импресарио, как Юрок, больше не находилось, артисты Большого балета начали набивать в дорогу чемоданы нескоропортящейся «жратвой». Впрок. Консервы, копченые колбасы, плавленые сыры, крупы. Сдвинуть такой продовольственный баул с места простому смертному не под силу было. Поджилки лопнут. Только натренированные на поддержках танцоры легко расправлялись с непомерной тяжестью.

На пути запасливых вставала таможня. Тут на кого попадешь. Когда конфисковывали — когда сходило…

Так у всех нас это на памяти, что сомневаюсь — писать ли? Для будущих поколений напишу. Пускай узнают про наши унижения…

Гостиничные номера Америк, Англий превращались в кухни. Шла готовка, варка. По коридорам фешенебельных отелей сладко тянуло пищевым дымком. Запах консервированного горохового супа настигал повсюду надушенных «Шанелью» и «Диором» тутошних леди и джентльменов. Советские артисты приехали!..

К концу поездок, когда московские запасы иссякали, танцоры переходили на местные полуфабрикаты. Особым успехом пользовалась еда для кошек и собак. Дешево и богато витаминами. Сил после звериной пищи — навалом… Между двух стиснутых казенных гостиничных утюгов аппетитно жарили собачьи бифштексы. В ванной в кипятке варили сосиски. Из-под дверей по этажам начинал струиться пар. Запотевали окна. Гостиничное начальство приходило в паническое смятение. От дружно включенных кипятильников вылетали пробки, останавливались лифты. Мольбы не помогали — мы по-английски, мадемуазель, донт андестан. Ферштейн зи?..

Где-то у Лескова сказано, что российский люд проявлял всегда чудеса изворотливости, особливо во времена сильных прижимок (цитирую по памяти, только смысл). Вот вам, пожалуйста…

Каждый «суточный» доллар был на строжайшем счету. Один из моих партнеров на предложение пойти вместе в кафе перекусить с обезоруживающей откровенностью сказал:

— Не могу, кусок застревает. Ем салат, а чувствую, как дожевываю ботинок сына…

Саранчовая вакханалия обрушивалась на отели, где держали шведский стол. В течение нескольких минут съедалось, слизывалось, выпивалось все подчистую. До дна. Замешкавшиеся, проспавшие грозно надвигались на персонал, брали за грудки, требовали добавки, взывали к совести…

Позор. Стыдобище.

Я живописую то, чему сама свидетельницей была. Свой родной Большой театр. Но то же самое происходило с другими гастрольными группами. Разница могла быть в малых оттенках. Вроде: в ансамбле народного танца Грузии суточные составляли 3 доллара в день…

Кто в срамоте повинен?

Нищенствующие, подневольные артисты — или те, кто выдумывал и писал безнравственные законы? Пока танцоры жарили собачьи бифштексы на гостиничных утюгах, наши вожди — члены и кандидаты в члены Политбюро ЦК КПСС — отлучались из дома лишь с персональной едой. Спецеда была в оцинкованных ящиках под пломбами (неровен час, отравят верного ленинца, расстроят желудок). Специальная охрана на специальных автомобилях сопровождала вельможу повсюду — вдруг проголодается?..

Из книги Майи Плисецкой «Я, Майя Плисецкая»




«Я пpoвeл дeнь oчeнь плoдoтвopнo. Я жил». 20 xлecткиx цитaт гeниaльнoгo aфopиcтa Cтaниcлaвa Eжи Лeцa

 


«Я пpoвeл дeнь oчeнь плoдoтвopнo. Я жил». 20 xлecткиx цитaт гeниaльнoгo aфopиcтa Cтaниcлaвa Eжи Лeцa

Станислав Ежи Лец — поэт, писатель, сатирик, афорист, автор одиннадцати поэтических сборников и множества «непричёсанных мыслей», родился 6 марта 1909 года во Львове, умер 7 мая 1966 года в Варшаве. Сборник афоризмов Леца «Непричесанные мысли», переведенный на многие языки, принес автору мировую известность.

«Что я пишу — афоризмы, фрашки, лирику или сатиру?» — спросит он сам себя лет через двадцать и меланхолично ответит: «Нет, я пишу себя, свой дневник» .

Великолепная книга. Остроумнейшая. Смешная и горькая одновременно. Поражающая и вдохновляющая.

Мысли его — острые, изящные, колкие, разящие были и будут актуальны всегда.

1. Я провел день очень плодотворно. Я жил.

2. Безвыходным мы называем положение, выход из которого нам не нравится.

3. Я не согласен с математикой. Считаю, что сумма нулей – страшная величина.

4. Жизнь – вечный труд, даже глупость и то надо «сделать»!

5. Незнание закона не освобождает от ответственности. Знание — запросто.

6. Хорошо верить в человека, но лучше быть в нем уверенным.

7. Люди одиноки, потомy что вместо мостов они стpоят стены.

8. Могло быть хуже. Твой враг мог оказаться твоим другом.

9. Все в руках человека. Поэтому их надо как можно чаще мыть.

10. Когда я думал, что достиг дна, снизу постучали.

11. Иногда надо замолчать, чтобы тебя выслушали.

12. Что же тут странного? Люди, почитаемые как боги, со временем действительно утрачивают человеческие черты.

13. Ах, если бы иметь столько слушающих, сколько подслушивающих!

14. Большинство имеет определенное мировоззрение, которое определено меньшинством.

15. Ах, если бы мы могли видеть жизнь, а не ситуацию!

16. Боюсь ангелов, они добры — согласятся быть и дьяволами.

17. Отнес глупость мастеру: «Нельзя ли переделать на мудрость?» Мастер ответил: «Еще и останется».

18. Время неподвижно, это мы движемся в нем не туда.

19. Будь альтруистом — уважай эгоизм других!

20. Не теряйте голову! А вдруг жизнь захочет вас по ней погладить?




Зaмeчaтeльный paccкaз Bиктopa Дpaгунcкoгo o тoм, кaк клин клинoм вышибaют!




Зaмeчaтeльный paccкaз Bиктopa Дpaгунcкoгo o тoм, кaк клин клинoм вышибaют!

Виктор Ю́зефович Драгунский — известный писатель, сценарист, автор повестей и рассказов. Наибольшую популярность приобрёл цикл «Денискины рассказы», ставший классикой детской литературы, которые знают и любят все. Эти веселые, умные и добрые истории смешат до слез и запоминаются навсегда. Многие из них были экранизированы.

Кроме известных всем Денискиных рассказов, тут есть «взрослая» проза: повести «Он упал на траву» и «Сегодня и ежедневно», а также рассказы.

«Волшебная сила искусства» —прекрасный рассказ о том, как бывший ученик, использовав свою актёрскую профессию, помог своей старой учительнице усмирить наглых соседей по коммунальной квартире. Этот рассказ был экранизирован в 1970 году и вошел в киноальманах «Волшебная сила». Главную роль в нем блистательно сыграл незабываемый Аркадий Райкин.

– Елена Сергеевна, здравствуйте!..

Старая учительница вздрогнула и подняла глаза. Перед нею стоял невысокий молодой человек. Он смотрел на нее весело и тревожно, и она, увидев это смешное мальчишеское выражение глаз, сразу узнала его.

– Дементьев, – сказала она радостно. – Ты ли это?

– Это я, – сказал человек, – проходил мимо школы и решил Вас навестить. Можно?

Она кивнула, и он уселся рядом с нею.

– Как же ты поживаешь, Дементьев, милый?

– Работаю, – сказал он, – в театре. Я актер. Актер на бытовые роли, то, что называется «характерный». А работаю много! Ну, а вы? Как вы-то поживаете?

– Я по-прежнему, – бодро сказала она, – прекрасно! Веду четвертый класс, есть просто удивительные ребята. Интересные, талантливые… Так что все великолепно!

Она помолчала и вдруг сказала упавшим голосом:

– Мне комнату новую дали… В двухкомнатной квартире… Просто рай…

Что-то в ее голосе насторожило Дементьева.

– Как вы это странно произнесли, Елена Сергеевна, – сказал он, – невесело как-то… Что, мала, что ли, комната? Или далеко ездить? Или без лифта? Ведь что-то есть, я чувствую. Или кто-нибудь хамит? Кто же? Директор школы? Управдом? Соседи?

– Соседи, да, – призналась Елена Сергеевна, – понимаешь, я живу как под тяжестью старого чугунного утюга. Мои соседи как-то сразу поставили себя хозяевами новой квартиры. Нет, они не скандалят, не кричат. Они действуют. Выкинули из кухни мой столик.

В ванной заняли все вешалки и крючки, мне негде повесить полотенце. Газовые горелки всегда заняты их борщами, бывает, что жду по часу, чтобы вскипятить чай… Ах, милый, ты мужчина, ты не поймешь, это все мелочи. Тут все в атмосфере, в нюансах, не в милицию же идти? Не в суд же. Я не умею с ними справиться…

– Все ясно, – сказал Дементьев, и глаза у него стали недобрыми, – вы правы. Хамство в чистом виде…

А где же это вы проживаете, адрес какой у вас? Ага. Спасибо, я запомнил. Я сегодня вечером к вам зайду. Только просьба, Елена Сергеевна. Ничему не удивляться. И полностью мне во всякой моей инициативе помогать! В театре это называется «подыгрывать»! Идет? Ну, до вечера! Попробуем на ваших троглодитах волшебную силу искусства!

И он ушел.

А вечером раздался звонок. Звонили один раз.

Мадам Мордатенкова, неспешно шевеля боками, прошла по коридору и отворила. Перед ней, засунув ручки в брючки, стоял невысокий человек, в кепочке. На нижней, влажной и отвисшей его губе сидел окурок.

– Ты, что ли, Сергеева? – хрипло спросил человек в кепочке.

– Нет, – сказала шокированная всем его видом Мордатенкова. – Сергеевой два звонка.

– Наплевать. Давай проводи! – ответила кепочка.

Оскорбленное достоинство Мордатенковой двинулось в глубь квартиры.

– Ходчей давай, – сказал сзади хриплый голос, – ползешь как черепаха.

Бока мадам зашевелились порезвей.

– Вот, – сказала она и указала на дверь Елены Сергеевны. – Здесь!

Незнакомец, не постучавшись, распахнул дверь и вошел. Во время его разговора с учительницей дверь так и осталась неприкрытой. Мордатенкова, почему-то не ушедшая к себе, слышала каждое слово развязного пришельца.

– Значит, это вы повесили бумажку насчет обмена?

– Да, – послышался сдержанный голос Елены Сергеевны. – Я!..

– А мою-то конуренку видела?

– Видела.

– А с Нюркой, женой моей, разговор имела?

– Да.

– Ну, что ж… Ведь я те так скажу. Я те честно: я бы сам ни в жисть не поменялся. Сама посуди: у мине там два корешка. Когда ни надумаешь, всегда на троих можно сообразить.

Ведь это удобство? Удобство… Но, понимаешь, мне метры нужны, будь они неладны. Метры!

– Да, конечно, я понимаю, – сдавленно сказал голос Елены Сергеевны.

– А зачем мне метры, почему они нужны мне, соображаешь? Нет? Семья, брат, Сергеева, растет. Прямо не по дням, а по часам! Ведь старшой-то мой, Альбертик то, что отмочил? Не знаешь? Ага! Женился он, вот что! Правда, хорошую взял, красивую. Зачем хаять? Красивая – глазки маленькие, морда – во! Как арбуз!!! И голосистая… Прямо Шульженко. Целый день «ландыши-ландыши»! Потому что голос есть – она любой красноармейский ансамбль переорет! Ну прямо Шульженко! Значит, они с Альбертиком-то очень просто могут вскорости внука отковать, так? Дело-то молодое, а? Молодое дело-то или нет, я те спрашиваю?


– Конечно, конечно, – совсем уж тихо донеслось из комнаты.

– Вот то-то и оно! – хрипел голос в кепочке. – Теперь причина номер два: Витька. Младший мой. Ему седьмой пошел. Ох и малый, я те доложу. Умница! Игрун. Ему место надо? В казаки-разбойники? Он вот на прошлой неделе затеял запуск спутника на Марс, чуть всю квартиру не спалил, потому что теснота! Ему простор нужен. Ему развернуться негде. А здесь? Ступай в коридор и жги чего хошь! Верно я говорю? Зачем ему в комнате поджигать? Ваши коридоры просторные, это для меня плюс! А?

– Плюс, конечно.

– Так что я согласен. Где наша не пропадала! Айда коммунальные услуги смотреть!

И Мордатенкова услышала, что он двинулся в коридор. Быстрее лани метнулась она в свою комнату, где за столом сидел ее супруг перед двухпачечной порцией пельменей.

– Харитон, – просвистела мадам, – там бандит какой-то пришел, насчет обмена с соседкой! Пойди же, может быть, можно как-нибудь воспрепятствовать!..

Мордатенков пулей выскочил в коридор. Там, словно только его и дожидаясь, уже стоял мужчина в кепочке, с прилипшим к губе окурком.

– Здесь сундук поставлю, – говорил он, любовно поглаживая ближний угол, – у моей маме сундучок есть, тонны на полторы. Здесь мы его поставим, и пускай спит. Выпишу себе маму из Смоленской области. Что я, родной матери тарелку борща не налью? Налью! А она за детьми присмотрит. Тут вот ейный сундук вполне встанет. И ей спокойно, и мне хорошо. Ну, дальше показывай.

– Вот здесь у нас еще маленький коридорчик, перед самой ванной, – опустив глаза, пролепетала Елена Сергеевна.

– Игде? – оживился мужчина в кепочке. – Игде? Ага, вижу, вижу.
Он остановился, подумал с минуту, и вдруг глаза его приняли наивно-сентиментальное выражение.

– Знаешь чего? – сказал он доверительно. – Я те скажу как своей. Есть у меня, золотая ты старуха, брательник. Он, понимаешь, алкоголик. Он всякий раз, как подзашибет, счас по ночам ко мне стучится. Прямо, понимаешь, ломится.

Потому что ему неохота в отрезвиловку попадать. Ну, он, значит, колотится, а я, значит, ему не отворяю. Мала комнатенка, куды его? С собой-то ведь не положишь! А здесь я кину на пол какую-нибудь тряпку, и пущай спит! Продрыхнется и опять смирный будет, ведь это он только пьяный скандалит. Счас, мол, вас всех перережу. А так ничего, тихий. Пущай его тут спит. Брательник все же… Родная кровь, не скотина ведь…

Мордатенковы в ужасе переглянулись.

– А вот тут наша ванная, – сказала Елена Сергеевна и распахнула белую дверь.

Мужчина в кепочке бросил в ванную только один беглый взгляд и одобрительно кивнул:

– Ну, что ж, ванна хорошая, емкая. Мы в ей огурцов насолим на зиму. Ничего, не дворяне. Умываться и на кухне можно, а под первый май – в баньку. Ну-ка, покажь-ка кухню. Игде тут твой столик-то?

– У меня нет своего стола, – внятно сказала Елена Сергеевна, – соседи его выставили. Говорят – два стола тесно.


– Что? – сказал мужчина в кепочке грозно. – Какие такие соседи? Эти, что ли?! – Он небрежно ткнул в сторону Мордатенковых. – Два стола им тесно? Ах, буржуи недорезанные! Ну, погоди, чертова кукла, дай Нюрка сюда приедет, она тебе глаза-то живо выцарапает, если ты только ей слово поперек пикнешь!

– Ну, вы тут не очень, – дрожащим голосом сказал Мордатенков, – я попросил бы соблюдать…

– Молчи, старый таракан, – прервал его человек в кепочке, – в лоб захотел, да? Так я брызну! Я могу! Пущай я в четвертый раз пятнадцать суток отсижу, а тебе брызну! А я-то еще сомневался, меняться или нет. Да я за твое нахальство из прынцыпа переменюсь! Баушк! – Он повернулся к Елене Сергеевне. – Пиши скорее заявление на обмен! У меня душа горит на этих подлецов! Я им жизнь покажу! Заходи ко мне завтра утречком. Я те ожидаю.

И он двинулся к выходу. В большом коридоре он, не останавливаясь, бросил через плечо, указывая куда-то под потолок:

– Здесь корыто повешу. А тут мотоциклет. Будь здорова. Смотри не кашляй.

Хлопнула дверь. И в квартире наступила мертвая тишина. А через час…

Толстый Мордатенков пригласил Елену Сергеевну на кухню. Там стоял новенький сине-желтый кухонный столик.

– Это вам, – сказал Мордатенков, конфузясь, – зачем вам тесниться на подоконнике. Это вам. И красиво, и удобно, и бесплатно! И приходите к нам телевизор смотреть. Сегодня Райкин. Вместе посмеемся…

– Зина, солнышко, – крикнул он в коридор, – ты смотри же, завтра пойдешь в молочную, так не забудь Елене Сергеевне кефиру захватить. Вы ведь кефир пьете по утрам?

– Да, кефир, – сказала Елена Сергеевна.

– А хлеб какой предпочитаете? Круглый, рижский, заварной?

– Ну, что вы, – сказала Елена Сергеевна, – я сама!..

– Ничего, – строго сказал Мордатенков и снова крикнул в коридор: – Зинулик, и хлеба! Какой Елена Сергеевна любит, такой и возьмешь!.. И когда придешь, золотко, постираешь ей, что нужно…

– Ох, что вы!.. – замахала руками Елена Сергеевна и, не в силах больше сдерживаться, побежала к себе. Там она сдернула со стены полотенце и прижала его ко рту, чтобы заглушить смех. Ее маленькое тело сотрясалось от хохота.

– Сила искусства! – шептала Елена Сергеевна, смеясь и задыхаясь. – О, волшебная сила искусства…